Успение Богоматери

Середина XVI века. Псков

47,8 × 40,6 × 2,8. Доска цельная (липа), две односторонние врезные шпонки, двойной ковчег, паволока, левкас, темпера, золочение.

Происхождение не установлено. Находилась в собрании В. М. Момота, купившего икону в 2007 г. в Нижнем Новгороде. Приобретена для музея в 2009 г. Инв. № ЧМ-556.

Раскрыта от поздней записи, сделанной в Палехе, и реставрирована В. М. Момотом в 2007–2008 г.

Доска покороблена, утраты до основы и паволоки на верхних углах, по боковым краям, местами с подведением нового грунта: на нижних углах, в центре нижнего поля и по торцам. Золото фона и нимбов сильно потерто, местами утрачено. В нижней части по центру, на месте прогара от свечи, вставка нового левкаса с живописью. Многочисленные мелкие чинки по контуру волос Христа, на нимбе, ауре, одеждах, по нижней части лузги и позема. Авторская живопись потерта, особенно разделки драпировок одежд и верхние слои личнóго письма большинства фигур.

Несмотря на то что сравнительно небольшая икона «Успение» восходит к краткому (не «облачному») варианту сцены, помимо главных событий – явления Христа во славе и прощания апостолов с умершей Богородицей – она сохраняет эпизоды, сопутствующие погребению Богоматери и характерные лишь для храмовых образов с расширенной иконографией праздника. Подобна им и многофигурная плотность композиции, включающей сцены отсечения ангелом рук нечестивого иудея Афонии, дерзнувшего прикоснуться к ложу Богоматери во время несения его к месту погребения в Гефсимании, и вознесения Марии во плоти на третий день после Успения. Ограниченные размеры средника заставили мастера вынести этот эпизод на верхнее поле, поэтому изображение восседающей на престоле Царицы Небесной, возносимой ангелами в ореоле «славы», воспринимается как традиционный для пядничных икон небесный сегмент Божественного присутствия. Богородица облачена не в белые, как на многих «облачных» иконах начала XVI в., а в традиционные земные одеяния – мафорий и хитон, подчеркивающие тему воскресения во плоти, сохранения «сосуда Ее души» нетленными.

От распространенного извода сцены происходят и другие части композиции, включая фигуры иерусалимских жен, четырех святителей, упомянутых очевидцем события Дионисием Ареопагитом в сочинении «Об именах Божиих»: Иакова Иерусалимского, Тимофея Эфесского, Иерофея Афинского и самого Дионисия. Важность их образов подчеркнута высоким положением иереев и их белыми одеяниями – полиставрионами, выделяющимися на фоне боковых башен. Явившийся во славе в сопровождении небесного воинства Христос, выступающий из двойной мандорлы в сияющих одеждах, никак не выделен размерами и изображен строго фронтально, без сложного разворота, типичного для московских памятников. Его фигура кажется даже чуть уменьшенной по сравнению с предстоящими ангелами со светильниками и продолжающими их деисусное предстояние святителями, замершими в одинаковых позах. Двойная форма повторяющейся килевидной мандорлы – внутренней зеленой, плотно облегающей Христа, с золотыми звездами и лучами, и иссиня-черной внешней с пламенеющим на ней херувимом – необычно продолжена полукруглой стеной горницы, соединяющей две боковые палаты. Примечательны и симметричные киноварные плащи припавшего на колено Афонии и карающего его ангела, замахнувшегося на нечестивца мечом.

Целый ряд отмеченных особенностей являются характерными приметами иконографии Успения Богоматери в псковском искусстве XVI в. Только здесь встречается редкий мотив полукруглой стены, изображенной как реальная архитектурная деталь на псковских иконах второй четверти XVI столетия из церквей Николы со Усохи, Жен-мироносиц (?) и Димитрия Мироточивого в Пскове. Многие из них отличает фронтальная поза Христа, порой лишь слегка развернувшего голову в сторону Богородицы; килевидная форма «славы» с контрастной раскраской ее внутренней части (обычно киноварной). Начиная с самых древних памятников псковские мастера сохраняли необычный для сцены характер одеяний Христа, облаченного в золотой гиматий так, что открытым оставался пурпурный рукав хитона . В большинстве праздничных икон Успения во внешнюю часть мандорлы вписаны фигуры ангелов с длинными рукоятями светильников. Постоянной приметой композиции является вид ложа Богородицы, возлежащей на белом с коричневыми полосками покрывале и киноварной подушке с острыми углами.

Художественным стилем памятника подтверждается псковское происхождение его мастера. Сохраняя типичную для этого центра колористическую насыщенность, густую плотность и напряженность цвета, сочетания коричневых, желтых, кроваво-красных и исчерна-синих красок, художник широко пользуется традиционным здесь золотым ассистом, которым сплошь покрыты одежды Христа, крылья ангелов, пламенеющий херувим, крышки Евангелий и кайма ложа. Сумрачное и неглубокое, сжатое пространство сцены выдвигает компактные и устойчивые фигуры к первому плану, где их поверхность озаряется мистическим видением, а сверкающие золотые нити инокопи уподобляют поверхность ювелирному изделию. Этот чисто псковский прием создания художественного образа, известный по памятникам XV в., к середине следующего столетия сохранился лишь в единичных – заказных и особенно дорогих – иконах. Увеличенная в размерах пядница с изображением Успения, насыщенным цветом и проникнутым скорбно-торжественным состоянием, скорее всего служила личным моленным образом, возможно келейным (это подтверждает прогар от постоянно горевшей перед ней свечи), предполагающим обращение заказчика к одному из ведущих мастеров Пскова. Как и другие заказные работы местных мастеров, публикуемый памятник по исполнению и стилю существенно отличается от икон многочисленных городских иконостасов этого времени. Гораздо ближе к нему оказываются миниатюрные и тонко исполненные образы 1550–1560-х гг. – «О Тебе радуется…» и пятистворчатый складень (обе – Музей Павла Корина), «Спас Недреманное Око»  (Псковский музей), «Троица Ветхозаветная (ГТГ), – представляющие рафинированное живописное направление в искусстве Пскова эпохи царствования Ивана Грозного.

Опубл.: Музей русской иконы. Восточнохристианское искусство от истоков до наших дней. Каталог собрания. Том. I: Памятники античного, раннехристианского, византийского и древнерусского искусства III–XVII веков / Под ред. И. А. Шалиной. М., 2010. Кат. № 18. С. 124–127 (текст И.А. Шалиной).