Архангел Михаил
Около 1700 года. Мастер Оружейной палаты
87,4 × 61,0 × 3,3. Дерево (сосна), две доски, две врезные сквозные шпонки (утрачены), без ковчега, паволока, левкас, темпера.
Происхождение не установлено. Приобретена для музея в 2007 г. в Serafim Dritsoulas Gallery в Мюнхене (Германия). Инв. № ЧМ-240.
Раскрыта до поступления в музей; вероятнее всего за рубежом. Во время этой реставрации верхнее поле надставлено на 3,0 см и тонировано, восстановлена красная опушка по периметру иконы.
Состояние авторской живописи очень хорошее, полностью сохранились все верхние слои, включая лессировки, лаковые притенения и золотые и белильные разделки. Авторский слой слегка потерт, особенно золото на одеждах и нимбе. Следы левкаса на тыльной стороне (была полностью залевкашена), доска грубо тесана, трещины с оборота. По всей поверхности – кракелюр с незначительными выкрошками.
Верный служитель Божий, архангел Михаил (древнеевр. «кто как Бог»), принимавший участие во многих ветхозаветных событиях, был первым среди других архангелов, поставленным над всеми чинами ангельскими. В зависимости от желания выделить ту или иную грань его служения, русские мастера обращались к разным иконографическим вариантам, сложившимся еще в византийском искусстве. Красный плащ и меч ассоциировались с образом грозного архангела, изгнавшего прародителей из рая и охранявшего от неверных вход туда, а также апокалиптического ангела, карающего грешных и побеждающего сатану. Полнофигурное изображение архангела Михаила в воинских доспехах и с обнаженным мечом появлялось в тех случаях, когда подчеркивалась его роль воина, победителя в ратных делах, главы небесного воинства, выступающего защитником человеческих душ, ведущим неусыпную «невидимую брань» с грехом, и покровителем христианских правителей и полководцев, надежным охранителем православного государства. Судя по всему, этот иконографический извод выкристаллизовался из иллюстраций ветхозаветной сцены явления «вождя воинства Господня» предводителю Израиля Иисусу Навину накануне осады ханаанского города Иерихона (Нав. 5, 13–15). Этим объясняется необычная поза Михаила, представленного не прямолично, а чуть развернутым вправо, словно обращенным к коленопреклоненному Иисусу Навину. Чудесное видение напоминало о том, что небесные силы помогают избранному народу, и указывало на успешный исход битвы. Характером сюжета определяется и широкое распространение такой иконографии. В русском, особенно московском, искусстве частое обращение к воинскому образу архангела Михаила было вызвано почитанием храмовой иконы 1399 г. Архангельского собора Московского Кремля, важнейшего царского храма России, служившего усыпальницей великих князей (в ее среднике архангел Михаил представлен именно в такой позе). Распространение в середине XVI в. небольших пядничных икон святого, – изображенного развернувшимся, с широко разведенными крыльями, поднятым мечом и отставленными в сторону ножнами, – связано с обращением к московской иконографии. Образ архангела на таких заказных памятниках как защитника и покровителя оказывается созвучным молитвенным обращением к святому: «…и архистратиг Михаил и покрываи и храня кровом крилоу твоею».
Появление в 1676 г. иконы Симона Ушакова «Архангел Михаил, попирающий дьявола» вызвало новую волну повторений образа в последней четверти XVII – первой трети XVIII столетия. Примечательно, что большинство памятников этого времени были храмовыми, созданными в разных городах России, от Москвы до Архангельска, но не исчезла и традиция создания небольших моленных образов, продолжавших иконографию XVI в. Однако ни один из них не воспроизводит ушаковскую схему дословно: каждый раз варьируются жесты, поза архангела, положение крыльев, характер воинских доспехов и оружия. Публикуемое произведение является наиболее ранним и, в отличие от иконы 1676 г., передает лишь фигуру архангела Михаила, вне какого-либо нарративного контекста. Облаченный в торжественные, богато украшенные камнями и жемчугом золотые доспехи, пластины которых орнаментированы чернением и цветными лаками, архангел Михаил не поднимает над головой боевой меч, а словно демонстрирует вынутое из ножен и приготовленное к бою тяжелое оружие, золотое убранство которого вызывает в памяти скорее царские регалии, нежели атрибут воина.
В целом характерная для мастерской Оружейной палаты техника письма мастера: голубовато-оливковый фон, характер крупных надписей, объемно-живописная лепка лика с сильными белильными высветлениями, тонко выписанные золотые доспехи, мастерское использование цветных лаков – отличается, однако, некоторыми особенностями. Ярко индивидуализированный лик исполнен хоть и в «живоподобной» манере, но очень необычно, почти без плавей: в тенях сохраняется темный санкирь, активно и открыто используется розовато-красное охрение и яркпа подрумянка. Близкая манера моделировки очень высокого объема встречается в произведениях, которые исполнены мастерами, прошедшими выучку в Оружейной палате, – например, в костромской иконе «Богоматерь Казанская» рубежа XVII–XVIII вв. Увеличенные глаза с блистающим взглядом, с чуть припухшими веками и киноварными слезниками обведены белильными описями, что также повторяет приемы костромских и северных иконописцев, ориентированных на официальное столичное искусство . Неожиданными выглядят розовые, а не золотые или серебряные перья на крыльях архангела. Отметим и заметную разницу между сложно исполненными личным письмом, орнаментацией воинских доспехов, и достаточно просто написанными крыльями, плащом и поземом, что можно объяснить тем, что икона предназначалась под драгоценный оклад. Мастер, получивший выучку в Оружейной палате, вероятнее всего, работал не в Москве, а в одном из городов России, например в Архангельске, о чем косвенно свидетельствует использование сосновой доски, правда тщательно залевкашенной с оборота.