Воскресение – Сошествие во ад, с праздниками

Конец XVII века. Поволжье

147,8 х 104,8 х 3,0. Дерево, три доски, две врезные встречные шпонки, ковчег отсутствует, паволока, левкас, темпера.

Происхождение не установлено. Приобретена для музея в 2007 г. в Serafim Dritsoulas Gallery (Мюнхен, Германия). Инв. № ЧМ-214.

Сведений о раскрытии иконы нет. Во время реставрации, видимо выполненной в Германии, поля со всех сторон были опилены и надставлены заново, с последующим восполнением левкаса, живописи и надписей. Реставрационный грунт с тонировками на небольших утратах по стыку досок (наиболее существенная – в сцене «Вознесение», затрагивающая фигуры Богоматери и апостолов). Повторное частичное раскрытие произведено в МРИ Д. Г. Пейчевым в 2008 г.: местами удалены поздние записи и прописи, утраты вновь тонированы.

Состояние живописи достаточно хорошее. Имеются небольшие сколы красочного слоя по краям, золото «двойника» слегка потерто.

Сложная многосоставная композиция иконы включает в себя две основные расположенные друг над другом сцены – «Воскресение» (как «Восстание Христа от гроба») и «Сошествие во ад», связанные единой диагональю шествия праведников в рай, – и дополняется сюжетами, предшествующими Воскресению и следующими за ним. Рассматриваемый извод окончательно формируется к середине XVII столетия в московской среде, но особое распространение получает в Поволжье (в основном в Ярославле и Костроме), чаще всего в крупных храмовых образах, к числу которых как раз относится памятник из коллекции Музея русской иконы.

Несмотря на большие размеры публикуемого произведения, сопутствующих Воскресению сцен немного: в левой части средника изображены «Распятие», «Явление Христа Марии Магдалине», «Явление ангела женам-мироносицам», в правом нижнем углу представлено «Явление Христа апостолам на Тивериадском озере», рядом с воскресшим Христом – «Явление Христа Луке и Клеопе в Эммаусе». Смысловым завершением всей композиции становится сцена «Вознесение Христа». Уникальность ее иконографии – в представленной справа группе апостолов, восходящих на гору вслед за Христом, подобно тому как они следовали за ним на Фавор (обычно изображается сцена явления Христа апостолам по Воскресении). Здесь происходит совмещение двух разновременных моментов явления Господа во славе – Преображения и Вознесения, что придает всей композиции эсхатологический характер. Возможно, размещение сцены восшествия на гору рядом с «Распятием» связано с истолкованием Преображения как события, прообразовывавшего смерть и страдания Христа и его дальнейшее Воскресение. Необычным мотивом, отчасти подтверждающим высказанную мысль, становится цветовое решение одежд Спасителя, почти во всех сценах облаченного в серебристый с темными разделками хитон и сияющий золотом гиматий. Золото символизирует свет, сияние божественной славы, нетление и является символом неизобразимой духовной среды, не поддающейся измерению и уразумению, – именно в таких одеждах Господь является ученикам после Воскресения. Но в сцене «Сошествие во ад» и в эпизоде восшествия на гору из сцены «Вознесение» одежды Христа становятся земными, вещественными (вишневый хитон и зеленовато-синий гиматий), – так иконописец подчеркивает события, предшествующие Воскресению и полному преображению плоти Господа.

К числу редких особенностей также относится изображение Ноя с ковчегом среди вереницы шествующих в рай праведников. Такая фигура праотца встречается на иконе конца 1680-х гг., происходящей из церкви Феодоровской Богоматери в Ярославле. Согласно ветхозаветным пророчествам, Богоматерь издавна истолковывается как вместилище Бога, а сам Христос уподоблялся Ною в ковчеге. Поскольку домостроительство Спасения возможно лишь через Воплощение, Богоматерь занимает важное место в композиционной схеме памятника: Ее фигура в сцене «Вознесения» выделена и по размерам соотносима с фигурой Христа в ключевых эпизодах.

Выбор сложного иконографического извода, получившего преимущественное распространение в Поволжье, и характерный для этого региона иконописный стиль – письмо ликов яркими выбеленными вохрениями по оливково-зеленому санкирю с использованием белильных движков, живопись цветными лаками по золотой подкладке и характер написания горок, кажущихся мягкими, «пухлыми», а также присутствие таких архаических черт, как изображение ада в виде красного усатого дьявола и разномасштабность фигур, – свидетельствуют о провинциальном характере памятника и роднят его с некоторыми поволжскими произведениями последней четверти – конца XVII в. По всей видимости, публикуемая икона была создана в ярославской или костромской провинциальной среде с явной ориентаций на написанный в 1680-х гг. образ «Воскресение – Сошествие во ад» из церкви Ильи Пророка в Ярославле.