Святитель Николай Можайский, с житием в восьми клеймах на створах (складень-кузов со створами)
Икона: Рязань (?). Около середины XVII века. Складень: Рязань (?). Первая половина XIX века
108,7 х 63,5 х 9,3 (в закрытом виде); 108,7 х 128,5 х 14,5 (в открытом виде). Дерево (липа); складень состоит из девяти досок (икона – из двух), две сквозные врезные шпонки; резьба, металл, паволока (?), левкас, темпера.
Происхождение не установлено. Со слов первого владельца, обнаружен в 2006 г. в Нижнем Новгороде. Находился в собрании В. М. Момота (Москва). Приобретен для музея в 2008 г. Инв. № ЧМ-145.
Реставрирован и раскрыт В. М. Момотом в 2006 г.; повторно – в МРИ Д. И. Нагаевым в 2009 г.
Основа древней иконы в XIX в. разрезана на фрагменты, вставленные в кузов. На створках – следы жука-точильщика, местами выщербины по краям. В навершии несколько крупных сквозных вертикальных трещин, местами живопись утрачена. Красочный слой потерт, особенно авторское золото фона; осыпи по кракелюру. Золотой фон в клеймах новый. На створах остатки орнаментальной росписи
Под верхней шпонкой чернильная надпись скорописью XIX в.: «Bъ Никольску слободу въ зимню церкву»; ниже: «въ 4 красум (?) / 9 ряд (?)».
Состав клейм: 1. Рождество святого Николая. 2. Крещение святого Николая. 3. Поставление в иереи. 4. Служба святителя Николая. 5. Явление святого Николая царю Константину. 6. Явление святого Николая трем мужам в темнице. 7. Избавление трех мужей от казни. 8. Чудо о ковре: святой Николай покупает ковер у старца.
Фрагменты древней иконы вставлены в деревянный киот с фигурным навершием в виде луковичной главки, внутри которого размещен Голгофский крест. Опоясывающий его и живописный средник резной раскрашенный орнамент на раме повторяет мотив вьющегося стебля с бутонами и цветами в углах и восходит, как и более простой луковичный рисунок рамки вокруг клейм, к искусству XVII столетия. Геометрический характер резьбы и форма кузова позволяют связывать их создание с первыми десятилетиями XIX в. Видимо, в это время с древней иконой что-то произошло (обгорела?), и ее наиболее сохранные фрагменты были вырезаны из основы и в качестве живописных вставок вмонтированы в рамы специально изготовленного для них деревянного складня, при этом порядок клейм и последовательность сюжетов были нарушены. Форма позднего складня вполне отвечала содержанию иконы, поскольку в Новое время особое распространение получили посвященные Николаю Можайскому деревянные трехстворчатые или меднолитые складни.
Монументальность складня-кузова свидетельствует о том, что он предназначался для большой церкви и, вероятнее всего, стоял там «на поклоне». Это подтверждает и содержание надписи, выполненной мастером на обороте кузова (себе на память), о месте его назначения: «въ никольску слободу въ зимню церкву». Такое топографическое название встречается во многих районах России, но особой известностью пользовались Никольские слободы под Ростовом, Нижним Новгородом, в Калязине и Костроме, где древнее заволжское поселение было известно как в XVII, так и в XIX в., причем там существовала сначала деревянная, а с XVIII в. – каменная зимняя церковь. Еще одна знаменитая Никольская слобода находилась в Рязанской земле, на берегу реки Проня (рядом с древним городом Пронск). Отметим, что характер резьбы складня имеет довольно близкие параллели с рязанскими резными памятниками конца XVIII–XIX вв.
В древности это была большая храмовая икона (около 118 × 80) Николая Можайского с мечом и моделью града в руках, с обширным житийным циклом мирликийского святителя (судя по размерам средника и тематике сохранившихся клейм, первоначально состоявшим из восемнадцати сцен). Иконография центрального образа своеобразна. Святитель Николай, возвышающийся на ступенчатом подножии, представлен в полном епископском облачении: в полиставрионе, в омофоре, с епитрахилью, епигонатием и оранжевым платом, сложенным у пояса. Значительная по размерам фигура святителя выделена киноварной рамой с двускатной кровлей, форма которой в точности повторяет традиционное завершение киота со створами для деревянной резной статуи Николая Можайского, как например, в памятнике последней трети XVI в. из Никольской церкви погоста Волосово Каргопольского района (АОМИИ). Редкой для иконописи особенностью публикуемого памятника является надпись, идущая по серебряному фону (серебро окислилось, поэтому он выглядит черным) под навершием и воспроизводящая начальные слова посвященного святителю Николаю тропаря: «Правило веры и образ кротости воздержания оучителя яви». Необычен и абрис меча в руках святителя, загнутого подобно сабле, которая появляется в можайской иконографии лишь в XVI в. Такая восточная (татарская?) форма клинка встречается уже на иконе с образом Можайского чудотворца второй четверти XVI в. из собрания С. Н. Воробьева. Форма града в руках святителя, с белокаменным одноглавым храмом, окруженным крепостными стенами, восходит к древней можайской статуе святого XIV в. (ГТГ), демонстрирующего модель крепости Можайска, которому он покровительствовал.
Судя по сохранившимся древним клеймам, подробный житийный цикл иконы включал как наиболее распространенные, так и относительно редкие сюжеты, однако все они отличаются необычайной краткостью композиций и лапидарностью повествования, восходящим к ранней иконографии жития святого. Три клейма из сохранившихся последовательно иллюстрируют чудо святителя Николая – избавление от смерти невинно осужденных воинов, а это позволяет предполагать, что и другие эпизоды имели по два-три изображения. Примечательной особенностью цикла является обращение к сюжету «Служба святителя Николая», чаще сопровождающему Великорецкий образ. Клеймо «Святитель Николай покупает ковер у старца» восходит к одному из киевских чудес святителя, которое обычно размещается на нижнем поле житийной рамы и состоит из двух сцен. Это дает возможность предположить, что на иконе было еще одно клеймо: «Святитель Николай возвращает ковер жене старца». Тенденция к упрощению композиционных схем сказалась в отсутствии ряда важных иконографических деталей. Так, в сцене «Поставление святого Николая в иереи» отсутствует престол и свиток с литургическим текстом над головой святителя.
Пастозная неяркая колористическая гамма, сочетающая сильно разбеленные синие, зеленые и охристо-розовые краски, а также обобщенный и плавный беглый рисунок с характерным оформлением архитектурных построек и пробелóв на одеждах и отсутствие темных описей напоминают искусство рязанских земель. Слабая изученность местной иконописи XVII в. не позволяет говорить об этом с уверенностью, но такую атрибуцию отчасти подтверждает как характер резьбы киота, так и широкое почитание в рязанских пределах Можайского чудотворца. Не исключено, что киот предназначался для зимней церкви Староникольской слободы города Пронск.