Преподобный Сергий Радонежский, с Троицей Ветхозаветной на поле

Москва. Середина XVII века. Оклад: Москва, 1859 год. Фабрика И. С. Губкина

31,5 х 26,2 х 2,3. Дерево (липа), доска цельная, две врезные встречные гладкие шпонки (более поздние, вставленные в растесанные гнезда), двойной ковчег, паволока (?), левкас, темпера, золочение.

Оклад: серебро, позолота; чеканка, гравировка, пунцирование, камни.

Клейма на окладе: герб города Москвы; клеймо пробирера И. Авдеева И•А \ 1859 с пробой серебра «84»; клеймо фабрики серебряных дел И. С. Губкина И.Г.

Происхождение не установлено. Находилась в коллекции Халила Ризка (США). Приобретена для музея в 2008 г. на аукционе Sotheby’s (Нью-Йорк). Инв. № ЧМ-454.

Авторская живопись и оклад очень хорошей сохранности. Местами на фоне, по нижнему полю, по лузге и по контуру фигуры в местах следов от гвоздей оклада – реставрационные тонированные вставки грунта. Остатки недовыбранной олифы на свитке и надписях. Белильный контур фигуры в верхней части поздний. Судя по состоянию оборота, икона была обтянута рубашкой.

Икона с поясным изображением преподобного Сергия Радонежского (1314–1392) – самого почитаемого русского святого, родоначальника духовной школы русского монашества, великого подвижника и молитвенника, основателя и игумена Троицкого монастыря, – несмотря на широчайшую распространенность его образов, относится к числу чрезвычайно редких памятников. Обширная иконография святого сложилась довольно рано, вскоре после канонизации (1449) и составления Пахомием Логофетом жития преподобного. Для икон конца XV – XVI в. были характерны либо поясное изображение чудотворца со свернутым свитком, восходящее к среднику древнейшей храмовой иконы Троицкого собора, либо полнофигурный фронтальный «портрет» Сергия, получивший наибольшее распространение в иконах первой половины – середины XVI в. Появление в древнерусском искусстве поясного образа благословляющего Сергия Радонежского, облаченного в темную монашескую мантию, с куколем на плечах и раскрытым свитком, в котором читается поучение братии, принято связывать с двумя иконами 1669–1670 гг. Симона Ушакова, одна из которых была вложена им в Троице-Сергиев монастырь (ГТГ). Однако публикуемый памятник доказывает, что иконография сложилась ранее. Вероятнее всего, небольшие моленные иконы представляли собой сокращенные до пояса изображения святого, восходившие к монументальным ростовым изображениям чудотворца, получившим распространение с начала XVI в. Например, с раскрытым, но поднятым вверх свитком Сергий Радонежский представлен в среднике житийной иконы первой половины XVI в. из частного собрания (Москва); вниз опущено завещание братии в руке чудотворца на храмовой иконе второй четверти того же столетия из церкви Сергия Радонежского в ростовском Борисоглебском монастыре на Устье, на большой иконе первой четверти XVII в. из Успенского собора города Дмитрова (ЦМиАР).

С образом Симона Ушакова публикуемый памятник роднит расположение симметрично спадающей по плечам коричневой мантии, открывающей благословляющую десницу с широким рукавом голубоватой рясы. Схоже и содержание размещенного в свитке текста, традиционного для ранних икон. Здесь он сокращен и читается со слов: «Братиe имеите съ/трахъ Бжий i чисто/ту дшeвную вкуп/е же и телeсну/ю и любовь / нелице/ме[ ]» Редкой деталью обоих изображений является гуменцо на голове преподобного. Очевидно, что иконы восходили к одному прототипу. Широкое распространение иконография получает в конце XVII – XVIII в., о чем свидетельствует целый ряд произведений: например, образ, датируемый около 1800 г., находящийся в Музее икон города Реклингхаузен (Германия); иконы первой половины XVIII в. из собрания ЦАК и 1734 г. из ризницы Троице-Сергиева монастыря. Отличием публикуемой иконы является обильный золотой ассист на мантии Сергия и изображение на верхнем поле, прямо над головой святого, небесного сегмента с образом Ветхозаветной Троицы, характерного для икон, связанных с Троице-Сергиевым монастырем.

Высокое мастерство исполнения иконы сказывается прежде всего в технике многослойного личнóго письма, написанного по коричневой основе с киноварной подкладкой пастозными белильными разделками, создающими высокий рельеф и эмалево-плотную поверхность. Художественные особенности живописи и духовная рафинированность образа, явно написанного как обетный моленный образ, позволяют связывать создание памятника с кремлевскими мастерами, работавшими по заказам высокопоставленных особ. Плотный охристый фон и сдержанная колористическая гамма, обильный ассист и эмалевая плотность личнóго письма с обильным использованием в моделировке белил характерны, например, для таких памятников, как тезоименитый царю Алексею Михайловичу образ – «Алексей, человек Божий», написанный для Благовещенского собора Московского Кремля вскоре после 1645 г.

Особое почитание публикуемого образа сохранялось и в Новое время, о чем свидетельствует уникальный для искусства XIX в. цельный, полностью закрывающий фон и поля оклад 1859 г., исполненный в одной из ведущих столичных мастерских – мастерской И. С. Губкина. Хотя в то время господствовала барочная стилистика, драгоценный убор иконы, имитирующий технику чеканных окладов середины XVII столетия, возможно, повторяет древнюю басму. На полях и фоне одинаково прочеканен растительный орнамент в виде виноградной лозы с листьями, цветами и гроздьями (что иногда предполагало заполнение перегородчатой эмалью, подобно тому как это сделано на иконе 1840 г. «Богоматерь Смоленская» из Троице-Сергиевой лавры). Мастерство, артистичность и выразительность драгоценного изделия позволяют отнести его к высококлассным произведениям прикладного искусства середины XIX столетия.

Такие богато украшенные иконы чудотворца Сергия почитались в царской семье, о чем свидетельствует живописный образ Сергия Радонежского рубежа XVII–XVIII вв., украшенный в 1734 г. драгоценным окладом и привезенный в Троице-Сергиев монастырь из Санкт-Петербурга духовником императрицы Анны Иоанновны. Не исключено и сходное происхождение публикуемого памятника.