Благовещение

Вторая четверть – середина XVII века. Великий Устюг

24,7 × 20,8 × 2,5. Дерево (липа), доска цельная, одна врезная односторонняя шпонка; двойной ковчег, левкас, паволока, темпера. Венчики: медь посеребренная, ковка, гравировка.

Происхождение не установлено. Приобретена для музея в 2007 г. в Serafim Dritsoulas Gallery (Мюнхен, Германия). Инв. № ЧМ-226.

Раскрыта за рубежом. Во время этой реставрации, сведения о которой отсутствуют, к основе приставлено левое поле с новым левкасом и живописью, сильно поновлен охристый фон и поля, позем, прописана теневая сторона архитектуры слева, частично – белильные разделки на одеждах архангела и золото крыльев с черным рисунком перьев. Повторно реставрирована в МРИ Д. Г. Пейчевым в 2007 г.: удалены поздние записи и остатки олифы.

Значительные утраты авторского охристого фона. Потертости красочного слоя. Древняя живопись (в том числе лики), белильные разделки на архитектуре, одежды Богородицы и надписи достаточно сохранны. По торцам иконы – многочисленные отверстия от гвоздей, крепивших оклад. Металл венчиков потерт.

Иконография иконы отражает наиболее распространенный с конца XVI в. извод «Благовещения» со стоящей перед богато убранным престолом-седалищем Богородицей, принимающей благовестие и держащей веретено с киноварной пряжей. В отличие от более ранних памятников архангел Гавриил, облаченный в синий хитон и киноварный плащ, показан здесь не идущим или стремительно шагающим – он легко, словно пританцовывая, появляется в горнице и приветствует поднявшуюся навстречу ему Марию. Симметрично сложив крылья за спиной, он благословляет сдержанным жестом поднятой руки, перекрытой рисунком посоха (в этом сказывается провинциальное происхождение памятника). Характерным для такого извода, который получил распространение в иконах московских мастеров времени царя Михаила Феодоровича, работавших над украшением кремлевских храмов (например, в храмовом образе 1628 г. из Чудова монастыря ), является рисунок архитектуры с наклоненной в сторону стоящей Богородицы крепостной стеной, соединяющей многоскатные палаты. Однако эта иконография была хорошо известна и в строгановском искусстве первой половины XVII в. Очень близко повторяется она, например, в иконе «Благовещение» 1603 г. из церкви Похвалы Богоматери в селе Орел Усольского района «поставления Никиты Григорьевича Строганова» (Пермская государственная художественная галерея). Не исключено, что иконография, отражая посвящение придворного Благовещенского храма в Московском Кремле, сложилась в столице, но впоследствии была воспринята в Сольвычегодске (главный собор которого также был освящен в честь Благовещения Богородицы), где и воспроизводилась в небольших подносных или раздаточных иконах-пядницах, одной из которых может быть публикуемый памятник. В пользу такого предположения говорит примечательная и необычная деталь его композиции, восходящая к храмовой иконе Сольвычегодского Благовещенского собора, написанной около 1579 г.: Богоматерь стоит не на подножии престола, а на киноварной подушке.

О подносном или вкладном назначении публикуемой иконы свидетельствуют небольшие размеры и характер письма – плотный охристый фон и скорописная надпись на верхнем поле, – явно предполагавшего басменный оклад, следы от крепления которого сохранились на торцах основы. Художественные особенности живописи позволяют предполагать работу провинциального иконописца, явно подражавшего манере столичных мастеров. Этим объясняется не только характер драпировок, имитирующих объем, но и выбеленные формы ликов, напоминающих активную белильную моделировку московских икон около середины XVII в. Возможно, это был выходец из Великого Устюга, иконописцы которого обслуживали в эти десятилетия потребности обширных территорий устюжского края, в том числе и храмов Сольвычегодска. Об этом говорит орнаментальный характер архитектуры и объемность рельефа личнóго письма с подрумянкой. Сходные по рисунку и исполнению иконы известны и в провинциальных ярославских мастерских, как фрагмент Царских врат того же времени из церкви Иоанна Предтечи в Толчкове в Ярославле.