Святитель Николай Мирликийский, с житием в двенадцати клеймах
Средник: Вторая половина XVI века. Поля: вторая четверть XVII века. Вологодские земли (Сольвычегодск?)
31,9 × 28,3 × 3,0. Средник: 17,3 х 14,1.
Доска цельная, одна сквозная шпонка (утрачена). Рама: доска цельная, две врезные встречные шпонки (нижняя утрачена). Ковчег, паволока, левкас, темпера.
Происхождение не установлено. Приобретена для музея в 2008 г. в Serafim Dritsoulas Gallery (Мюнхене, Германия). № ЧМ-390.
Реставрирована за рубежом, до поступления в музей; повторно – Д. Г. Пейчевым (ГРМ) в 2008–2009 гг.
На раме сохранились многочисленные записи XVIII в. на местах утрат оригинала, в том числе – поздний фон. Многочисленные мелкие утраты левкаса до доски и паволоки по краям (особенно сильные в нижнем левом углу), сколы дерева. Живопись слегка потерта, фон прописан, местами положены тонировки.
Состав клейм: 1. Рождество святого Николая. 2. Крещение святого Николая. 3. Исцеление сухорукой. 4. Приведение во учение. 5. Поставление в епископы. 6. Служба святителя Николая. 7. Изгнание беса из кладезя. 8. Явление во сне царю Константину. 9. Избавление трех мужей от казни. 10. Спасение Димитрия со дна моря. 11. Чудо о трех купцах. 12. Перенесение мощей святого Николая из Мир Ликийских в Бари.
Во второй половине XVI – первой половине XVII в., видимо под влиянием иконографии чудотворной иконы Николая Великорецкого, в которой его небольшой поясной образ был окружен равными ему по размеру восемью сценами жития, сложился краткий вариант житийных икон с уменьшенным поясным образом святителя в центре и ограниченным числом клейм вокруг него. Слегка изменяя великорецкий прототип, такие иконы часто включали двенадцать эпизодов, отличаясь достаточно устойчивым репертуаром. Однако это не мешало иконописцам разных художественных центров вносить какие-то свои сцены, подчас диктовавшиеся выбором заказчика или полюбившимся сюжетом.
Публикуемый памятник из собрания Музея русской иконы близок к традиции Великорецкого образа. Как и прославленная святыня, он представляет собой небольшую моленную икону с поясным образом Николая Мирликийского, позже вставленную в раму со сценами его жития и чудес. Трудно сказать, является ли пядничная икона второй половины XVI в. изначальной или она заменила утраченную. Традиция подобных составных памятников была хорошо известна на Руси и получила широкое распространение именно в это время. Житийные рамы изготовлялись по специальному заказу для украшения особо чтимой, прославленной или связанной с каким-то важным событием пядничной иконы, причем выбор клейм довольно часто отражал особые предпочтения владельцев. Возможно, начало этой традиции действительно восходит к истории Великорецкого образа, который также был очень небольшой пядничной иконой и лишь после прославления получил дополнение в виде живописных полей с клеймами жития.
Иконографическое решение житийного повествования своеобразно. Все четыре клейма верхнего поля посвящены детству святого и включают сцены его рождества, крещения, исцеления сухорукой, выбора учителя. Примечательно, что при всей миниатюрности письма и лаконичности изображения, восходящего к ранним схемам, иконописец включает такие подробности, как названные в надписях имена родителей – Феофана и Нонны, эпизод стояния младенца Николая в купели в сцене рождества, повторенный в следующем клейме «Крещение святого». Чудо исцеления сухорукой, происшедшее, по житию, на пути отрока в школу, иллюстрирует «алфавит» в его руках. Имя учителя будущего святителя, преподобного Савватия, также обозначено в надписи над старцем. Симметрично решены боковые клейма: «Поставление святого в иереи» и редко встречающийся эпизод «Служба святителя Николая», восходящий к иконографии Великорецкого образа. Ниже – два чуда: «Изгнание беса из кладезя» и «Явление царю Константину». Последний сюжет продолжается в клейме нижнего поля, где помещается сцена «Явление святителя Николая трем невинно осужденным мужам в темнице». Затем следует «Чудо спасения Димитрия от потопа». Тема покровительства святителя терпящим бедствие на море продолжается в следующем клейме, где рассказывается о трех выброшенных за борт купцах, избавленных чудотворцем от смерти. Примечательно, что оба клейма, расположенные по центру, прямо под вставленной иконой, и связанные с морскими чудесами святого, не имеют разгранок и решены как одно повествование. Возможно, именно они и являются здесь ключевыми, как-то связанными с обстоятельствами жизни владельца моленного образа. В последней сцене представлено «Перенесение мощей святителя Николая из Мир Ликийских в Бари», причем эпизод успения опущен.
В авторском живописном слое иконы, частично поновленной в XVIII в., сохраняются черты искусства позднего XVI в.: традиционно написано личнóе письмо, рисунок отличается подробностью и ясностью, основательно проработаны детали, нанесены подробные надписи, что позволяет связывать произведение с иконописью первой трети – второй четверти XVII столетия. Мягкая моделировка ликов, особенности рисунка и колорита, варьирующего оливково-зеленые, розовые, красные и пурпурно-коричневые оттенки, манера написания горок имеют параллели с вологодской иконописью, с тем ее направлением, которое было ориентировано на работы устюжских или сольвычегодских мастеров, связанных с искусством строгановских вотчин.