Обитель преподобных Зосимы и Савватия Соловецких

Первая половина XVII века. Мастерские Соловецкого монастыря (?)

31,0 х 26,1 х 2,6. Дерево (липа), доска цельная, две врезные встречные шпонки, двойной ковчег, паволока, левкас, темпера

Происхождение не установлено. Приобретена для музея в 2006 г. в Ikonen Galerie Томаса Мёниуса (Берлин, Германия). Инв. № ЧМ-7.

Икона раскрыта до поступления в музей, по всей видимости, за рубежом. Авторский темный зеленовато-синий фон снят до левкаса, в местах утрат в правой части нижнего поля и в верхней центральной части по трещине подведен новый тонированный грунт, родное золото закрашено охрой и позолочено заново, внешний ковчег подтесан и залевкашен. Повторно реставрирована в МРИ Д. И. Нагаевым в 2007 г.: сняты записи с полей и остатки потемневшей олифы, потертости тонированы.

Состояние живописи хорошее. Небольшие сколы левкаса до доски в нижнем левом углу, в нижней части нижнего поля и в верхнем правом углу. На фоне, нимбах и по лузге – многочисленные следы от крепления оклада. В верхней части доски по центру – сквозная трещина с выкрошками красочного слоя. Доска с оборота иконы стесана с обеих сторон.

Под верхней шпонкой на сохранившейся поверхности центральной части доски остатки потухшей надписи в три строки (?), исполненной черными чернилами скорописью XVII в.: «[ ] С хувора Зу[]о / [ ]а Черкаско[ ]о ча[ ]у[ ]».

Небольшие по размеру иконы с изображением Соловецких чудотворцев и основанной ими обители на протяжении нескольких столетий составляли основную продукцию Соловецкого монастыря и писались «в поднос» высокопоставленным лицам, а также для раздачи и продажи многочисленным паломникам. В XVI–XVIII вв. сложилось несколько композиционных изводов таких памятников. Рассматриваемая икона относится к ранней и редкой иконографии (нам известно около двадцати икон), где объектом поклонения становится прежде всего сакральное пространство самого монастыря с его церквями, почитаемыми иконами и реликвиями, что подтверждает и надпись на верхнем поле: «Обитель прпдбных отцъ Зосимы и Саватия соловв чюд». Причины и время возникновения этого извода доподлинно не известны. Исследователи усматривают определенную связь между появлением первых икон с изображением Соловецкой обители и периодом игуменства Филиппа Колычева (1548–1566), при котором возросло почитание святых основателей монастыря, а также с событиями, связанными с переносом мощей преподобных в 1566 г. Не исключено также, что в основу рассматриваемой иконографии легли миниатюры одной из лицевых рукописей «Жития Зосимы и Савватия…». Одно из самых ранних среди сохранившихся изображений Соловецкой обители – на иконе конца XVI в. из частного собрания (Германия). В ней уже присутствуют характерные приметы извода: скалистый, со всех сторон окруженный водой остров, возвышающийся в центре и обнесенный крепостными стенами монастырский ансамбль, по традиции показанный с запада, со стороны бухты Благополучия. Фигуры преподобных Зосимы и Савватия размещаются внутри монастырских стен в деисусных позах моления перед оплечной иконой Спаса (подобное изображение восходит к первописанному образу – см. ЧМ-547). Мастера не преследовали цель представить внешний облик монастыря и его архитектурные постройки с абсолютной исторической достоверностью – они выделяли основные особенности сакральной топографии и воспроизводили непосредственно святое пространство обители. С этим, в частности, связано изменение в расположении храмов с главенствующим монастырским собором Преображения, сохраняющееся в большинстве икон рассматриваемого извода.

В дальнейшем описанная схема подвергается некоторой переработке: можно выделить три редакции, существующие параллельно на протяжении XVII–XVIII столетий. К первой относятся иконы, во многом повторяющие образ из немецкого частного собрания: небольшие по размерам фигуры преподобных представлены поколенно внутри Преображенского собора в молении Святому убрусу; в левой части появляются изображения гробниц с мощами святых, что соответствует реальному размещению специально отстроенного для них придела, располагающегося к северу от алтаря. Спасо-Преображенский собор во всех случаях изображен башнеобразным, по обе стороны от него возвышаются две звонницы с колоколами, которые раскачиваются монахами; четко выделены Святые врата, имеющие кровлю в виде бочки. Во второй редакции фигуры преподобных увеличиваются и предстают в полный рост, изменяется и расположение главных монастырских церквей. Отныне слева от Преображенского собора располагается Никольский храм, а справа – Успенский, изображение Святых врат отсутствует, остается только одна колокольня, слева от собора, в которой размещаются две небольшие фигурки иноков, звонящих в колокола; под иконами святителя Николая и Богоматери, отражающими посвящение храмов, появляются красные подвесные пелены. Композиционное построение третьей редакции отличается подчеркнуто симметричным решением, поэтому гробницы с мощами святых расположены по обе стороны от Преображенского собора. Изменения затронули и архитектурный облик монастыря, и его икону, которая теперь посвящена Преображению Христа. Отметим, что по сравнению с предыдущими редакциями центральный храмовый образ значительно увеличивается и заполняет собой все внутреннее пространство Преображенского собора. К числу ранних примеров относятся два памятника начала XVII в. (ГТГ, инв. № 12106 и 24859), а также публикуемый образ из Музея русской иконы, исполненный в первой половине XVII столетия. Одна из устойчивых примет иконографии Соловецкой обители – изображение в воде перед Святыми вратами фантастических рыб и морских животных, реже – белых птиц, что связано с желанием представить не только конкретный монастырь, но и образ райского града, Небесного Иерусалима, а его основателей и чудотворцев наделить спасительной силой.

Многообразие иконографических типов, получивших одновременное бытование в Соловецкой обители, объясняется многими факторами, и в первую очередь отсутствием единого образца и устойчивой иконописной традиции, как в самом монастыре, так и в центрах, работавших по его заказу, а также обилием трудившихся здесь приезжих мастеров. Помимо монастырских мастерских иконы создавались жителями соседних карельских и поморских сел, которым из обители поставляли краски и иконописные образцы. Большая же часть произведений с изображением Соловецких чудотворцев привозилась из крупных иконописных центров Севера и центрального региона России (Вологды, Костромы, Нижнего Новгорода), что способствовало существованию большого числа иконописных образцов и значительному стилевому разнообразию сохранившихся памятников. Несколько упрощенный стиль публикуемого произведения позволяет отнести его к продукции местных монахов-иконников Соловецкого монастыря, писавших в основном наиболее простые по исполнению образа; но не исключено и его создание в одном из поморских селений.

Художественным особенностям иконы встречаются аналогии в ряде произведений, исполненных в первой половине XVII в.: сходный характер решения архитектуры, особенности написания фигур и абрисов ликов сближают ее с живописью клейм на иконе «Воскресение – Сошествие во ад» из деревни Быстрокурье Холмогорского района, а манера построения горок со скошенными в сторону верхушками сходна с их исполнением на иконе «Преподобные Зосима и Савватий Соловецкие, с житием», происходящей из села Нёнокса Архангельской области.

Множество икон с изображением Соловецких чудотворцев и основанной ими обители шли на продажу паломникам, вкладчикам и другим именитым людям, нередко тут же передававшим их обратно в монастырь – на помин души или «в промен» на молитвы. На обороте таких моленных образов порой отмечалась принадлежность вкладчику, что подтверждает и публикуемая икона, на тыльной стороне которой в пространной плохо читаемой надписи упоминается имя боярина рода Черкасских – щедрых вкладчиков и покровителей многих северных монастырей. К этой традиции относится и одноименный памятник из Рыбинского музея, возможно связанный с родом Михалковых. По воле жертвователей иконы часто получали богатое обрамление в местной ризочеканной мастерской и впоследствии занимали в храмовом интерьере особо значимые места, составляя основную часть ризничной коллекции. Судя по многочисленным отверстиям от гвоздей, драгоценный оклад когда-то украшал и образ из Музея русской иконы, что также подтверждает особую щедрость и высокий ранг вкладчика.