Преподобный Сампсоний Странноприимец

Последняя четверть XIX века. Мстёра. Мастерская Михаила Ивановича Дикарёва (?)

30,8 × 26,3 × 2,7. Дерево (липа), доска цельная, две врезные встречные шпонки (верхняя утрачена); ковчег, паволока, левкас, темпера.

Происхождение не установлено. Приобретена в Регенсбурге (Германия) в 2007 г. Инв. № ЧМ-233.

Сведения о реставрации отсутствуют.

Авторская живопись практически в идеальном состоянии. Несколько точечных сколов на лике, небольшие потертости слева ни нимбе, подправлен утраченный ассист на одежде справа от бороды и слева от правой руки, тонировки по нижнему полю иконы (видимо, были сколоты правый и левый углы).

Представляет собой редкое изображение преподобного Сампсона Странноприимца († около 530). Хотя характер жития святого и почитание его в России как патрона странноприимных домов и больниц позволяет думать, что иконография Сампсона была достаточно распространенной. Согласно переведенной на Руси греческой редакции житийного сказания, Сампсон, будучи сыном богатых и знатных римлян и получивший хорошее образование, овладел врачебным искусством и, оказавшись в Конастантинополе, безвозмездно лечил больных, принимал странников и нищих. В результате контаминаций нескольких редакций житийных текстов, сложилась легенда об исцелении императора Юстиниана (527–565), в благодарность за это построившего новую странноприимницу и больницу. Это не могло не повлиять на характер почитания святого в императорской России. Особенно имя его прославилось во время Северной войны, поскольку Полтавская победа пришлась на день его памяти 27 июня 1709 г., почему в Петербурге и была поставлена церковь во имя Сампсона Странноприимца, получившая статус собора в честь 200-летия этого события. В согласии с патрональным характером святого еще в петровскую эпоху при ней была открыта первая в городе богадельня и основано первое городское кладбище, где хоронили не только православных, но и лютеран, что способствовало распространению икон святого различных изводов и стилей.

Иконография памятника представляет сокращенный вариант изображения святого в рост, о чем свидетельствует срезанный прямо по тексту развернутый свиток с обычным монашеским изречением. Не исключено, что произведение предназначалось как подношение одному из благотворителей Петербургского общества св. Сампсона, с 1874 г. также содержавшего богадельню и приют. Высокое качество исполнения, тонкое плавкое личное письмо и виртуозно нанесенный паутинообразный ассист на одеждах позволяют говорить о работе над иконой одного из наиболее видных придворных мастеров конца XIX века.