Жены мироносицы у гроба Господня

Начало XVIII века. Поволжье (Костромские земли)

7,4 × 68,2 × 3,1. Дерево (липа), три доски, две врезные встречные шпонки (утрачены); ковчег, паволока, левкас, темпера.

Происхождение не установлено. Приобретена в 2007 г. в Serafim Dritsoulas Gallery в Мюнхене (Германия). Инв. ЧМ-210.

Раскрыта до поступления в музей, скорее всего, за рубежом. Во время этой реставрации живопись полей и фона счищена до левкаса (первоначально был голубовато-зеленым, поля темно-зелеными). Вертикальная сквозная трещина (шириной 0,3 см) по центру восполнена грунтом и  затонирована. Нижнее поле полностью перелевкашено, на верхнем по центру – значительная вставка грунта. На нимбах позднее серебро. Усилены авторские контуры и описи, вследствие чего живопись выглядит жестче. Новая черная обводка по лузге.

За исключением отмеченных утрат, авторская живопись в хорошем состоянии. Потертости на одеждах и горках, мелкие сколы левкаса.

Значительные размеры иконы дают повод думать, что это была либо праздничная икона иконостаса очень крупного собора, либо храмовый образ одноименной церкви, что менее вероятно, поскольку композиция в таких случаях отличалась большей подробностью. Событие изображено так, как оно представлено не евангельскими текстами Марка (16:1–5) и Матфея (28:1-7), где говорится о явлении мироносицам ангела – вестника Воскресения, а Луки (24:4–10), указавшего, что женам предстали «два мужа в одеждах блистающих», и Иоанна (20:11–13), слова которого иллюстрируются очень близко: «А Мария стояла у гроба и плакала. И, когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса». Однако образ Марии Магдалины, единственной, согласно Иоанну, стоящей у гроба, заменен фигурой Богородицы. Евангелист Лука говорит о нескольких женах: «То были Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова, и другие с ними» (Лк. 24:10). Таким образом, иконография использует сразу два текста и восходит к схеме с диагонально поставленным и подчеркнуто большим гробом. Именно такой извод встречается в иконописи костромских земель, например, на праздничной иконе начала XVIII в. Композиционное своеобразие публикуемого памятника заключается в отсутствии фигур спящих воинов, охранявших вход в пещеру.

Причудливой формы «клубящиеся» горки с цветными коричнево-голубыми скосами, написанные в свободной, размашисто-живописной манере, мягко моделированные «живоподобием» лики, свето-теневая моделировка и белильная карнация ликов с активной подрумянкой напоминают провинциальные поволжские памятники, ориентированные на образцы костромских художников. Еще более усиливает сходство с ними цветные красно-голубые разделки белых одежд, имитирующие лаковые притенения – прием, широко используемый поволжскими мастерами в последней трети XVII в.